Лондон плакал. Буквально. Дождевые капли струились вниз по всему, что видел глаз: дорогам, бортикам тротуаров, рекам, окнам, даже целым зданиям, пальто и зонтам прохожих. Капли не брезговали и ботинками мужчин и туфлями дам, пытаясь усидеть на них ровными кружочками разных размеров и все же скатываясь по поверхности, чтобы влиться в общую дождевую реку, созданную природой. Перед обувью расступались только лужи, и выглядели они при этом как-то испуганно, будто им снился плохой сон, который человек прервал, наступив на водную поверхность. Оттого они быстро раскрывались, как пакет с конфетами на Рождество (с разницей в том, что конфет в них не было), и тут же смыкались обратно, прогоняя незваного гостя и давая понять остальным, что шутить с ними не стоит.
Дожди зарядили пару дней назад и вмиг сделали правдой все рассказы о вечно мокром городе, утопающем в собственной влажности и пропитанным особым духом грусти и даже тоски.
Отсутствие солнца немного давило, это правда, но не больше, чем вечно работающая кофеварка в офисе. Дешевые зерна, которые закупали по настоянию директора, отвратительно пахли и были бы безвкусными, если бы в них не добавляли ореховый ароматизатор. На столе передо мной как раз стояла чашка этого уже остывшего «напитка». Нет, я честно собирался ее выпить, но не получилось – пытаясь отвлечься от дождливых мыслей, полностью солидарных с погодой за окном, я погрузился в работу настолько, что просто забыл о кофе.
В углу экрана мелькнуло уведомление о новом сообщении. Писала Элен, наш координатор выставок. От нее, как правило, приходили самые радужные письма, и я без промедления открыл «конверт». И тут же пожалел об этом.

– Почему мы не сможем это организовать? – спросил я с порога, прикрывая за собой дверь кабинета Элен.
Эта комната всегда напоминала мне маленькую кладовую, а не кабинет, так как была заставлена коробками и шкафами с различными журналами. Еще здесь было очень много папок с разноцветными корешками и пометками всех цветов радуги – Элен работала настолько скрупулезно, что ей не хватало малого цветового спектра. Поэтому, если мне вдруг надо было что-то найти в ее пометках, я просил ее хотя бы ткнуть пальцем в нужное место: «пометка цвета сливы» или «пометка цвета чернослива» для меня ничем не отличались, а под ними могли скрываться совершенно не связанные друг с другом вещи.
– Потому что Джеф сказал, что американцы вдруг решили перенести сроки, а у нас на это же время запланировано мероприятие в Бате, – Элен не подняла головы от компьютера и даже не оторвалась от набора сообщения.
– То есть все, чем я… – я запнулся и посмотрел на часы, – …занимался последние полторы недели и три часа, никому в итоге не нужно?
Очевидно, в моем голосе промелькнуло что-то неприятное, потому что Элен резко подняла голову и посмотрела на меня взглядом лучшего друга, не старшего по работе. Да, она это умела – тепло и даже немного успокаивающе, но сейчас мне этого не хотелось. Хотелось злиться, потому что подвела не только погода и жизнь вне работы, но и работа – то, что на сегодняшний день я считал островком стабильности.
– Да. Мне жаль, что так вышло, – она пожала плечами.
И знаете, что мне понравилось? Что в этом жесте не было и намека на извинения, ведь она не виновата, сама под чужую дудку пляшет.
– Надеюсь, мне за это заплатят, – буркнул я, прежде чем выйти.

Промокший до нитки, хоть и был под зонтом, вечером я зашел в паб недалеко от дома: настроение поднять, если получится, и новых впечатлений получить. Бармен с улыбкой подсунул мне стаут собственного приготовления и уверил, что, если не понравится, он поменяет напиток за свой счет, еще и вторую пинту бесплатно даст. Честно говоря, в этот момент я почувствовал себя подопытным кроликом, но попробовать домашнее варево согласился. Не прогадал: мягкая темная жидкость с великолепной пенкой и почти слишком горьким вкусом, остановившимся ровно на границе, за которую заходить нельзя, оказалась очень приятной и, я бы сказал (не будучи экспертом по производству алкоголя, конечно) выдержанной в старых добрых традициях. По крайней мере, по моим представлениям, именно таким должен быть домашний алкоголь, сделанный с соблюдением многовековых обычаев.
Попросив повторить и искренне поблагодарив хозяина, а также увернувшись от разговора за жизнь, я принялся за свое любимое занятие – стал рассматривать людей вокруг.
У барной стойки слева от меня веселились ирландцы, человек пять. По обрывкам разговора я понял, что в городе они проездом, заглянули посмотреть на матч какой-то своей команды и, как только он состоится, поедут дальше. Выглядели они ровно так, как выглядят добродушные подвыпившие ирландцы: лет по тридцать-сорок, кто с пивным пузиком, кто без, но все с рыжими усами или бородками и весельем и вызовом в глазах. Хорошие ребята, наверное, но связываться с ними не хотелось, и я поспешно перевел взгляд дальше, пока на меня не обратили внимания.
В зале несколько столов были сдвинуты и за ними расположилась компания молодых людей. Они шумели и смеялись, поочередно бегая к бару и покупая выпивку. Одна из девушек рассказывала об учебе в Оксфорде (на юридическом) и мимоходом упомянула, что приехала в Лондон к друзьям, прогуляв занятия, потому что ей «надоело сидеть в маленьком университетском городке, где толком нет возможностей повеселиться». Услышав это, я мысленно фыркнул. Мне вот городок очень даже нравился. Конечно, я не пробовал жить там в течение долгого времени, но, мне кажется, мне бы подошло. Да и повеселиться там есть где, просто места знать надо. Ее очень внимательно слушал один из парней, долговязый, судя по всему, и с прыщами на лице. Ладно, скажем честно, он больше смотрел, чем слушал. На его месте я бы, пожалуй, тоже засмотрелся, но сегодня мне был интереснее стаут. А девушке было интереснее смотреть на свою знакомую. Кстати, вполне симпатичную. Еще несколько парней были увлечены спором о крикете. Если я правильно помню, недавно прошел чемпионат, и наша команда беспардонно продула в финале. Судя по нарастающему оживлению и маханию руками, ребята именно об этом и говорили, и, похоже, среди них был ярый защитник проигравших, которого пытались убедить в бездарности спортсменов. Бедняга раскраснелся и был готов то ли расплакаться, то ли полезть на приятелей с кулаками. Странное сочетание эмоций на лице, на самом деле. То есть, вроде, ты похож на плаксу, но, вроде, и постоять за что-то там сможешь. Наверное, беднягу часто задевали и дразнили за его не очень долгую жизнь, а иммунитета к подобным атакам так и не нажил. На самом деле, жалко мне таких ребят, ведь, в сущности, они неплохи.
От созерцания любителей спорта я переместился взглядом на стол в самом углу комнаты. За ним сидела пара лет пятидесяти, а то и шестидесяти, и они, по правде сказать, безумно не вписывались в общую картину. Наверняка именно поэтому выбрали место подальше от центра и бара. Они явно были женаты и не менее явно влюблены друг в друга. Несмотря на возраст, мужчина был достаточно подтянутым и не спешил подпирать стол животом, а его жена выглядела как настоящая леди, которых обычно показывают только на обложках журналов для женщин в возрасте. Разумеется, на ней не было одежды за миллион фунтов, но выглядела она при этом очень хорошо и ухоженно. Моей сестре, пожалуй, было, чему у нее поучиться. Того и гляди, в старости похорошела бы.
Когда пришло время делать музыку громче, а выпивку заказывать крепче, я собрался и ушел. На улице по-прежнему лил дождь и я со вздохом раскрыл зонт. Мимо, прикрывая голову сумкой, пробежала женщина. Я проводил ее взглядом и с некоторым внутренним удовлетворением заметил, что на остановке она запрыгнула в автобус.

Дома меня ждали тишина и одиночество. И пара писем, сунутых в почтовый ящик. Одно оказалось счетом за услуги, второе – открыткой из Америки. Первое я вскрыл и положил на тумбочку у входа, второе донес до гостиной и оставил на столе.
В квартире было пусто. Нет, конечно, у меня хватает мебели, даже диван в гостиной удобный есть, но общее ощущение пустоты облепило меня со всех сторон. Да и открытка, честно говоря, не приносила радости.
Я глянул в окно. Когда же закончится этот дождь?

Прошло две недели. Выставка в Штатах все же отменилась. Все, кто над ней работал, и я в особенности, плавали по офису грозовыми тучами – чуть задень и скандал обеспечен. Мы старались друг друга избегать. Собственно, еще в тот день, когда Элен сказала, что выставка отменяется, я положил на стол начальнику отдела запрос на отпуск. Не сказать, на самом деле, что я его попросил дать мне отпуск – я нагло поставил его перед фактом, что этот самый отпуск беру, и все остальное – не моя забота.
– Привет! – в трубке раздался веселый голос Элен. – Ты же сегодня улетаешь, правильно помню?
Как всегда, она была в курсе всех событий. Не удивлюсь, если она знает и номер моего рейса.
– Привет, – ответил я, крутя в руке стакан с молочным коктейлем и отрываясь мыслями от блога Рима, который читал до этого. – Да, сегодня. Уже жду посадку.
– О, как я вовремя! ¬– она сделала паузу, наверное, давая мне возможность испугаться, и я почти испугался, потому что один из вариантов, почему она сказала именно эту фразу – что-то случилось на работе и надо решить вопрос, пока я еще в городе.
– Ну, смотря для чего, – с опаской ответил я, как бы намекая, что о делах говорить не хочу.
– Для того чтобы пожелать тебе хорошо отдохнуть! – радостно заявила девушка. ¬– А ты о чем подумал?
– Да ни о чем особенном, – скороговоркой проговорил я. – Спасибо. Надеюсь, пока меня не будет, мир не перевернется.
– На самом деле, к этому есть все предпосылки, но поговорим об этом, когда вернешься. С этой минуты ты в официальном отпуске.
Я почти видел, как она мне подмигнула и повесила трубку, не попрощавшись. Правильно, зачем это, если цель твоего звонка – поднять человеку настроение? Признаю, ей удалось вызвать на моем лице улыбку.
Динамик гнусавым голосом объявил о посадке на рейс. Некоторые при этом вскочили как ошпаренные и понеслись в начало очереди, я же оказался среди тех, кто неспешно подошел к образовывающейся веренице и задумчиво занял место в конце. В руке я держал билет до Бали и почти не сомневался в том, что мне удастся отдохнуть.

Мои любимые стихи Владимира Леви

***
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность — болью прощания,
а ненависть — силой того отвращения,
с которым ты помнишь свои обещания...

***
…И этот дождь закончится, как жизнь…
И наших душ истоптанная местность
с провалами изломов и кривизн
вернется в первозданную безвестность.
Там, в темноте, Предвечная Река
к своим пределам тени предков гонит,
и мечутся, как звери, облака
под взмахами невидимых ладоней,
и дождь, слепой, неумолимый дождь,
питая переполненную сушу,
пророчеством становится, как дрожь
художника, рождающего душу. …
и наши голоса уносит ночь…
Крик памяти сливается с пространством,
с молчанием, со всем, что превозмочь
нельзя ни мятежом, ни постоянством…
Не отнимая руки ото лба,
забудешься в оцепененье смутном,
и сквозь ладони протечет судьба,
как этот дождь,
закончившийся утром.

***
Мне дела нет, что миллионы раз
Картины небосвода повторялись.
Я ухожу за поволоку глаз,
Туда, где карты мира потерялись,
Я ухожу в Тебя, бездонный мир.
В незримые поля под тонкой кожей,
В иное вещество, в другой эфир,
Где все так страшно близко, так похоже,
Что не узнать - ни неба, ни себя -
И сны, как птицы покидают гнезда,
И тайно зреют, взрывами слепя,
Поющие невидимые звезды.
Я ухожу в Тебя - для бытия
В не бывших звуках, я освобождаюсь
Для снов. Твоих - где, может быть, и я,
Не узнанный, в последний раз рождаюсь...

* * *
Твой ангел-хранитель ведет себя тихо,
неслышно парит над толпой.
Спеши, торопись утолить свою прихоть,
безумец, ребенок слепой.
Он видит все - как вертится земля,
как небо обручается с рекой,
и будущего минные поля,
и сны твои с потерянной строкой.
За сумраком сумрак, за звездами - звезды,
за жизнью, наверное, смерть,
а сбиться с дороги так просто, так просто,
как в зеркало посмотреть...

* * *
Мы сами выбираем образ смерти.
Свою тропинку и обрыв следа -
проносим в запечатанном конверте,
а вскрытие покажет, как всегда.
Толкая нас на риск и самовольство
прохладный господин по кличке Рок
использует и веру, и геройство,
как искушенный карточный игрок.
Он ни при чем, он только исполнитель
твоих желаний и твоих побед,
твой ревностный помощник и ценитель,
твердящий наизусть твой детский бред.
И ты идешь за собственною тенью,
От самого себя бесследно скрыв,
что этот путь - и миг, и лик смертельный -
всего лишь выбор - выбор и обрыв...

***
Я долго убивал твою любовь. Оставим рифмы фирменным эстетам — не «кровь», не «вновь» и даже не «свекровь»; не ядом, не кинжалом, не кастетом. Нет, я повел себя как дилетант, хотя и знал, что смысла нет ни малости вязать петлю как карнавальный бант, что лучше сразу придушить из жалости. Какой резон ребенка закалять, когда он изначально болен смертью? Гуманней было сразу расстрелять, но я тянул, я вдохновенно медлил и как-то по частям спускал курок, в позорном малодушии надеясь, что скучный господин по кличке Рок еще подбросит свежую идею. Но старый скряга под шумок заснул; любовь меж тем росла как человечек, опустошала верности казну, и казнь сложилась из сплошных осечек. Звенел курок, и уходила цель; и было неудобно догадаться, что я веду с самим собой дуэль, что мой противник не желает драться. Я волновался. Выстрел жил лет пять, закрыв глаза и шевеля губами… Чему смеешься?.. — Рифмы нет опять,
и очередь большая за гробами...

Когда же этот дождь закончится?
- Дождь не может идти вечно.
Я долго думал как мне начать писать, но не мог найти подходящих слов...Я решил начать с цитаты. Не думаю, что проблема в убожестве моих мыслей. Нет. У меня наоборот их очень много. К сожалению, я не могу их всех передать, а вы почувствовать после прочтения этого...

Скажешь, что нельзя ходить на кладбище посреди ночи, да?
- Самое безопасное место на земле.
- Потому что все мертвые.
Опять я начал свою мысль с цитаты. Но, черт возьми, они так прекрасны! Я ничего не могу с собой поделать, да и не хочу.
Так! Стоп! У меня перестала играть музыка из этого фильма! Сейчас я ее заново включу и продолжу, ведь именно она меня вдохновляет...
Простите меня за такую нескромность в эмоциях...Ведь они меня просто...
Что вы почувствовали после просмотра фильма Ворон? Лично Я-ничего.Если честно, то у меня это впервые. Такого я еще ни разу не ощущал. Потому и назвал эти ощущения ничем.
Если бы режиссер Алекс Пройас знал чем закончатся съемки его дебютного фильма...Он бы никогда не снял эту картину.

На сьемках фильма Ворон был нечаянно убит актер Брендон Ли игравший главного героя Эрика Дрейвена. Брендон был ранен персонажем из фильма Фанбоем. Застрявшая в стволе заглушка не была замечена съемочной группой, и...Холостая пуля убила его. После смерти, на роль Эрика взяли дублера и режиссеру все так удалось закончить сьемки картины...В память Брендону Ли

Дом сгорает в пожаре, остается лишь пепел. Я думала, так со всем остальным - семьями, друзьями, чувствами… Но теперь знаю, что иногда, если любовь настоящая, и двоим назначено судьбою быть вместе - ничто не в силах их разлучить.
Кладбище, на улице идет дождь, а на самом безопасном в мире месте летает ворон...Фильм Ворон - готический и очень жестокий. Самым интересным в нем являются воспоминания героя. Они вызывают бурю эмоций и переживания. По сравнению с другими фильмами, этот не переносит нас в свой мир. Наоборот есть намек, что наша жизнь - самое прекрасное, что может быть на земле. Все куда то спешат, ссорятся, портят жизнь кому то, не замечая красоты.

Вы помните свой первый первый поцелуй или свою первую любовь? Никогда не забывайте этих чувств, ведь они никогда не повторятся. Радуйтесь жизни, живите так как хотите и никого не слушайте, влюбляйтесь. Чувствуйте жизнь в каждом вздохе, в каждой чашке чая...
Глубокий смысл сокрыт в фильме Ворон, но понять его дано не каждому. Для кого то это просто фильм-боевик-драма, для некоторых намек, для третьих толчок вперед.
Эрик Дрейвен уже давно стал не просто комиксным, голливудским персонажем...Он стал примером для того, что бы начать ценить...

Сюжет этой истории был написан художником-комиксистом Джеймсом О’Баррой, после того как его жена погибла в автокатастрофе. Спустя долгих лет ее все таки опубликовали и она стала бестселлером.
В 2013 году выйдет новый фильм про Ворона. Надеюсь его не сделают попсовым и он будет достойным своего первенца. Конечно это не единый фильм про Ворона, но вторая и третья часть являются, к сожалению, трешем. Ты смотришь их и думаешь:"Ну..."...

И этот дождь закончится, как жизнь И наших душ истоптанная местностьс провалами изломов и кривизнвернется в первозданную безвестность.Там, в темноте, Предвечная Рекак своим пределам тени предков гонит,и мечутся, как звери, облакапод взмахами невидимых ладоней,и дождь, слепой, неумолимый дождь,питая переполненную сушу,пророчеством становится, как дрожьхудожника, рождающего душу. п наши голоса уносит ночь Крик памяти сливается с пространством,с молчанием, со всем, что превозмочьнельзя ни мятежом, ни постоянством Не отнимая руки ото лба,забудешься в оцепененье смутном,и сквозь ладони протечет судьба,как этот дождь, закончившийся утром.

Можно лежать на мосту и смотреть, как течёт вода. Или бегать, или бродить по болоту в красных сапожках, или же свернуться клубочком и слушать, как дождь стучит по крыше. Быть счастливой очень легко.

В Жизни, как в чашечке кофе, в ней есть и сладость сахара, и горечь гущи. Как ни фильтруй, ни процеживай, без нее кофе не кофе.

Так задумано природой - дождь, должен проливаться. Цветок - распускаться. Человеческая душа - творить добро и любить.

Пусть ваша любовь будет как легкий моросящий дождь, приходя мягко, но наполняя целые реки.

В окно смотрели двое:
Один увидел дождь и грязь,
Другой листвы зеленой вязь,
Весну и небо голубое.
В одно окно смотрели двое...

Цените каждую минуту, проведённую вместе, ведь эти моменты неповторимы. Неповторимы, как и тот человек, с кем мы делим этот момент. Неповторима и любовь, которая зарождается или становится всё сильней в этот момент. Всё неповторимо, если это искренне.

Кто понял жизнь тот больше не спешит,
Смакует каждый миг и наблюдает,
Как спит ребёнок, молится старик,
Как дождь идёт и как снежинки тают,
В обычном вдруг увидев красоту
Поняв что миг уже не повторится
Поторопись осуществить мечту
Покой нам в этом мире только снится!

Банкир - это человек, который одолжит вам зонтик в солнечную погоду, чтобы забрать его, как только начинается дождь.

Осень - в душе человека. Как и весна, лето, любой сезон, любая погода. И поэтому одному и тому же дождю кто-то с радостью и предчувствием очищения подставит свои руки, а другой тяжело нахмурится, смахнет в случайный ручей свою печаль и потуже затянет плащ. Погода в нас, а дождь он просто идёт. Лишённый оттенков добра и зла, радости и печали, дождь идёт сквозь наши души.